Тема для пейринга Рамси Болтон / Теон Грейджой

[martinfanficclub]

Не забывайте после каждого исполнения указывать получившееся количество баллов.

@темы: Теон Грейджой, Рамси Болтон, Вестеросские бусы

Comments

[Марианна Кросс]

+Nea+, Frau Lolka, спасибо, милые камрады! Как уж вышло, неимоверно рада, что вам заходит!

rotspecht, оху... ПРЕКРАСНО! Да,Вонючка фапателен! Будет теперь на что подрочить посмотреть жаркими весенними ночами! СПАСИБО, арт прекрасен
ОЧЕНЬ_ОЧЕНЬ хотелось бы и плечики Рамси,если можно... Мими

[GRRMFC]

Название: Сила убеждения
Количество слов: 953 слова
Жанр: missing scene, церебральное PWP
Рейтинг: PG-13 с тяготением к R
Примечание: легкое хирургическое вмешательство в одну из сцен канона
Предупреждения: О горе мне, горе! Не упал еще в землю желудь, что поднимется в небо дубом, что пойдет на зыбкую люльку, что будет качать ребенка, что станет потом бетой, что вычитает этот фанфик. О горе мне, горе!

На стене было холодно и ветрено. Туман уже укрыл всадников, но Теон продолжал смотреть в сторону Волчьего леса. Ветер бросался на гранитные зубцы с жалобным и злым воем, Теон мерз, и постепенно стыд от унижения и гнев превращались в неподъемное отчаяние.
Он вернулся вниз только услышав шаги — нежеланная встреча, будь то кто-нибудь из винтерфелльской челяди, его собственные люди или вездесущий серый мейстер, тяготила.

В бывших покоях лорда Старка — Теон ненавидел себя за то, что так и не научился называть их своими: хоть и в прошлом, но они принадлежали лорду Эддарду Старку и только ему — было натоплено и душно. Пальцы колюче пощипывало после холода, и бутыль выскользнула из рук, когда Теон попытался вылить последние остатки вина в свой кубок. Раньше он с подозрением относился к любой еде и питью, которую ему приносили, но сейчас ему было все равно, подмешали ли неблагодарные слуги туда отраву. На мгновение он почти пожелал, чтобы в кубке был яд.

Не обращая внимания на осколки, Теон оперся локтями на стол и еще раз внимательно перечитал письмо дяде Виктариону. Теперь, после долгих раздумий, оно выглядело слишком жалобным и умоляющим, и Теон взял перо, чтобы вычеркнуть несколько лишних строк. Железнорожденные любят силу.
Пальцы не слушались как следует — от вина, от вновь душащей ярости и от затаившегося в глубине души страха. Аша бросила его, приведя всего десяток людей. Такими силами замок не удержать, он падет, если только не помощь… Первые два ворона, убеждал себя Теон, всего лишь не долетели до Перешейка.
Он наконец справился с непослушным пером и обмакнул кончик в чернильницу.

— Вы не у тех людей ищете помощь, милорд.
Теон не мог не узнать вкрадчивый голос. Вонючка.
Он бросил перо на пергамент.
Кем он себя возомнил? И почему Векс впустил его без предупреждения?
— Десять человек — очень мало, милорд принц. Дайте мне денег, коня — и я наберу вам подходящих людей.
Теон болезненно нахмурился. Слова путались в затуманенной голове, цеплялись одно за другое, переплетались, никак не собираясь в предложения.
— Решил сбежать? Как крыса с корабля.
— Милорд принц, я же вам клятву принес, куда мне бежать?
Казалось, что Вонючка говорил почти искренне, но Теону в его голосе послышалась издевка. Он неприятно тянул слово милорд, как будто стараясь не выпускать изо рта первый слог как можно дольше.
Теон ни на секунду не поверил его лживым словам. Чего может стоить пустая клятва глупого крестьянина?
— Испугался? — Теон быстро облизнул губы. Мы все здесь умрем.
Эта мысль внезапно развеселила его. И напугала.
Вонючка, казалось, тоже развеселился. Склонил голову набок и растянул свои уродливые губы в улыбке. Теон брезгливо отвернулся.
— Ну что вы, милорд принц, позвольте мне помочь...
Вонючка протянул к нему руку, и у Теона защекотало в затылке от липкого прикосновения; как будто согревшаяся на солнце лягушка села на руку. Крестьянски широкая, неестественно бледная ладонь Вонючки накрыла его узкую кисть, и Теон замер. Странно уверенная бесцеремонность, с которой Вонючка касался его, почти завораживала.
Несмотря на то, что тот только что вернулся с холода, руки у него были теплые, будто бы согретые внутренним жаром.

Вонючка отпустил его руку и медленно погладил пальцами по губам. Царапнул ногтем, подцепив отходящую кожу. Теон сглотнул.
Блеклые глаза Вонючки показались ему необычно и страшно живыми, и он отвернулся.
Тогда пальцы несильно сжали шею. Теон вздрогнул и глупо приоткрыл рот. Внезапно он остро почувствовал биение собственного сердца, каждый напряженный толчок.
Его захлестнуло волной воспоминаний. Мука как пыль в воздухе. Влажный запах свежего мяса и острый — смолы. Ржавеющая кровь. Теон тяжело сглотнул. Густая слюна отдавала желудочной горечью.
А Вонючка небрежно распустил его бриджи.
Теон ощущал себя натянутой тетивой, вибрирующей в ожидании, когда спустят стрелу. Теперь Вонючка казался ему почти страшным. Что-то новое появилось в его чертах: насмешливое и опасно-живое. В каждом движении чувствовалась животная уверенность.
Теон схватил его за запястье, но тот только стряхнул ослабевшие от выпитого пальцы и опустился на колени с широкой неприятной улыбкой.

Теона трясло.
Влажное тепло обволакивало бездумно приятно, как маковое молоко, но стоило расслабится, как царапала мучительно острая мысль зубы.
Теон дергался как марионетка в руках неумелого кукольника, конвульсивно сжимал и разжимал кулаки, даже закрыв глаза чувствуя на себе страшный жаркий взгляд.
Тетива не ослабла после звенящего выстрела. Она лопнула.
Теон бессознательно качнулся вперед и обрушился руками на стол, чуть не опрокинув чернильницу на письмо. В локоть тут же впились осколки разбитой бутыли.

— Так вы позволите помочь, милорд?
Теон поднял взгляд. Вонючка смотрел на него в упор маленькими бесцветными глазами. Пугающий огонек в них погас.
— Я могу собрать для вас ребят. Сотню, а может и больше, — Вонючка растянул пухлые губы в ухмылке.
Теон отвернулся и неловко попытался справиться с распущенной шнуровкой на бриджах. Кожаные завязки выскальзывали из пальцев и не попадали в нужные петли, но обсуждать дела с членом наружу было сложно.


Когда Вонючка наконец оставил его, Теон бросил взгляд на письмо и потянулся к сургучу, забыв, что хотел вычеркнуть лишнее. Руки дрожали, буквы прыгали перед глазами, и не было сил переписывать одинаковые строчки еще раз. Он наклонил подтаивающий алый брусок над бумагой, чтобы запечатать послание.
Захватив Винтерфелл, Теон начал пользоваться печатью Старков — искусно вырезанным из дерева лютоволком. Сначала это веселило его, но вскоре начало угнетать. Капля за каплей сургуч стекал на бумагу, неприятно похожий на пятна крови.
Вино зашумело в голове, рука дрогнула и пламя лизнуло пальцы. Теон выругался, выронив сургуч, и прижал печатью алое пятно. Отпечатанный на бумаге лютоволк казался израненным, истекающим кровью. Мертвым.
Теону захотелось завыть, как от непереносимой боли, но крик вырвался из горла хриплым смехом. Теон содрал еще не остывший сургуч голыми пальцами, снова обжигаясь, и раскрошил в алую пыль. Потом запечатал письмо заново, прижав печать краем кубка.

Где-то вдали завыли волки. Теон вздрогнул: показалось, что в нестройном вое он узнал скорбный голос Лета.
Он закрыл глаза, сжал зубы и откинулся в кресле без сил.
Теон отлично понимал, что Вонючка уже не вернется.
Но если вдруг вернется — это будет единственное решение, о котором ему не придется жалеть.


200 + 20 = 220

[Frau Lolka]

GRRMFC, офигенно, дорогой таинственный автор. Сирдец вам охапку!!!!!

[redraccoon]

это... просто... офигенно!!!

[redraccoon]

Любава21, Марианна Кросс, спасибо)))

[Гость]

Frau Lolka,

rotspecht, спасибо большое!

автор

[Марианна Кросс]

GRRMFC, здорово!

[Гость]

Марианна Кросс, спасибо!)

[Коша23]

GRRMFC, как мне понравилось, ооо!!!
Спасибо вам за этот драббл!

[+Nea+]

Название: Перед свадьбой
Автор: +Nea+
Количество слов: 1860
Жанр: ангст, PWP
Рейтинг: R
Предупреждения: Ночь накануне свадьбы Рамси и Джейни

Стук открывшейся двери вырвал Вонючку из сладкого, вязкого забытья. В ожидании возвращения милорда он, кажется, задремал, потому что точно помнил, что сидел, навалившись на стену, а теперь лежал на животе, в лужице собственной слюны под щекой. Вонючка воровато поспешил утереть эту лужицу грязным рукавом – а вдруг милорд разгневается, что он, Вонючка, пачкает пол его замка?

Его замка. Замка Рамси Болтона. Это звучало странно, точно чьё-то острое жало впивалось в разум и память. Винтерфелл. Когда-то этот замок принадлежал Старкам, и здесь жил он. Нет, не он, а тот, кого звали…

- Эй, Вонючка, ты где? Куда запрятался?

Голос у милорда был хриплый и чуть невнятный – наверняка он много выпил. Вонючку на пир в честь прибытия в Винтерфелл нового лорда с молодой невестой не пустили – так лорд Русе распорядился. Сказал, что Вонючке нужно как следует отдохнуть, ведь завтра у него ответственная роль – вести невесту к чардреву на правах родственника. Вонючка был и рад – он не хотел вновь сидеть за столом, слушать насмешки, чувствовать на себе чужие взгляды, от брезгливых до странно-жалостливых. Он не хотел видеть ни жирного Мандерли, ни высокомерных Рисвеллов, ни язвительную леди Дастин, ни, уж тем более, Фреев. Но лорд Рамси очень разозлился из-за того, что Вонючки не будет на пире, однако отцу перечить не посмел. Велел Вонючке дожидаться его в спальне, и вот, он здесь. Он ждал и был послушным, как и следовало. Он не притронулся ни к чему и сидел только на полу, чтобы не запачкать покрывала на постели своим грязным тряпьём.

Милорд ведь не накажет его сегодня, правда?

Вонючка поспешил выползти из-за кровати, чтобы милорд увидел его. Твёрдый камень под руками и коленями обжигал холодом, и Вонючка, кажется, содрал кожицу с одной из старых царапин. Грязная ткань намокла и потемнела от выступившей крови, и Вонючка бессознательно сжался, прикусывая губу – он испортил подаренную милордом одежду, значит, всё же не сможет избежать наказания.

- А. Вот ты где. Ну же, иди сюда, - лорд Рамси поманил его толстым пальцем, и улыбнулся, осклабившись. – Нет-нет, не вставай. Ты так и должен приветствовать меня. Ведь кто ты?

- Я ваш Вонючка, - просипел тот, еле выдавив. Язык точно прилип к нёбу, напрочь отказываясь шевелиться. – Вонючка, жалкая сучка.

- Хорошая сучка, - голос милорда был почти что ласковым. Вонючка опустил голову, замерев, когда его похлопали по голове, точно животное. Небрежно, не жестоко – и на том спасибо. – Всё, теперь встань. Я хочу видеть твоё лицо, когда буду с тобой разговаривать.

- Д-да, милорд, - пробормотал Вонючка, но подняться оказалось намного сложнее, чем казалось. Он покачнулся, грозя упасть прямо на милорда, и медленно выпрямился, оставив, однако, голову опущенной.

Слишком медленно.

- А ты, гляжу, не торопишься выполнять мои приказы. Плохая сучка. Очень плохая.

Вонючка сжался и дёрнулся от затрещины. Не настолько сильной, какой она могла бы быть, но достаточно ощутимой для того, чтобы он повалился на пол. К счастью, Вонючке удалось устоять, иначе он мог бы заработать ещё и пинок. Пинок под рёбра тяжёлым сапогом, очень, очень болезненный.

- Простите, м’лорд… - по привычке уже выдавил Вонючка, из последних сил пытаясь сдержать дрожь, начавшую сотрясать его тело. Милорду не понравится, если заметит – а он заметит, в этом можно быть уверенным.

- Прощу, если ответишь мне на один простой вопрос. Ну же, взгляни на меня! Или боишься, что я увижу по глазам, что врёшь? Не бойся, глупый Вонючка, я итак узнаю, если скажешь мне неправду. Я всегда знаю. Смотри, я сказал!

Все попытки Вонючки сдержать дрожь сошли на нет, когда милорд схватил его за подбородок и резко вздёрнул вверх, заставив посмотреть на него. Лорд Рамси действительно был пьян – его глаза были как талая вода, как растаявший грязный лёд, пустые и мутные. И он улыбался – почти нежно, почти… так, будто Вонючка был не Вонючкой, а…

- А теперь скажи мне, мой милый Вонючка – и не забывай о том, что я сразу почую любую ложь. Моя невеста – настоящая? Это действительно Арья Старк? Ты ведь один знаешь это. Ты… - он наклонился ближе, не выпуская подбородка Вонючки. – Ты один знаешь это, Теон.

Мир вокруг точно перевернулся. Голова закружилась, перед глазами вспыхнули цветные пятна, а тело обожгло болью. Но милорд не прикоснулся к нему. Не ударил, не оттолкнул, не намотал волосы на руку, не отрезал ему что-нибудь. Это была фантомная боль, боль-напоминание о том, кто он, и как он стал тем, кем был.

Боль-проверка, хорошо ли он усвоил свои уроки.

- Я… Не Теон, - имя обожгло язык и оставило после себя солоноватый привкус. Точно морскую воду попробовать. Но ведь Вонючка никогда не видел моря, почему? – Я просто ваш Вонючка, м’лорд. А ваша невеста – леди Арья из Дома Старк. Кем… Кем же ещё она может быть?

Бесцветно-мутные глаза лорда Рамси смотрели на него, проникая глубже, в самую душу, в мысли и чувства, точно ледяные пальцы, вспарывающие кожу и вонзающиеся внутрь в попытке добраться до сердца. Однажды он обязательно так сделает. А Вонючка ему позволит.

Но не сейчас. Сейчас лорд Рамси не должен узнать, почувствовать, что его обманывают. Потому что иначе та глупая, напуганная девочка окажется в опасности. И её никто не защитит, потому что она совсем одна и она никому не нужна.

Зато всем нужна Арья Старк.

- Она Арья Старк, м’лорд, - увереннее, настойчивее повторил Вонючка. И осмелился поднять ресницы, чтобы взглянуть лорду Рамси в глаза.

- Что ж… - протянул тот, разжимая руку. Вонючка ещё ничему не был так рад, наверное, как виду пола под ногами – тёмного, потрескавшегося, наскоро оттёртого неведомыми слугами. – Тогда раздевайся. Моя кровь слишком горяча после вина, а я же не могу потревожить покой моей милой невесты до того, как одену её в свой плащ.

От тихого короткого смешка у Вонючки побежал мороз по спине. Ледяная волна, точно окатили водой из уличной кадушки. Он не мог противиться, не мог отказать. Не мог ничего.

Он стянул рубаху через голову и как всегда с трудом распутал завязки штанов. Стянуть сапоги оказалось гораздо болезненнее – через босые ступни холод из пола проник внутрь, разлился в каждой клеточке тела, превратив дрожь в беспрерывную. Вонючке казалось, что он слышит стук собственных зубов. Точнее, того, что от них оставалось.

Стыда уже не было. Только страх и отвращение к самому себе.

- Здесь холодно, как у Иных в заднице. Иди в постель, я не собираюсь отморозить себе что-нибудь. И как проклятые Старки жили здесь?

«При Старках в Винтерфелле было тепло, - подумалось Вонючке. – Всегда-всегда, даже во время зимы».

Он шагнул к постели, как всегда недостаточно быстро. Лорд Рамси схватил его за ошейник и толкнул вперёд, так, что Вонючка ткнулся лицом прямо в меховое покрывало и неловко уцепился за него рукой. Той, на которой уцелело меньше пальцев.

Колени слабо хрустнули, соприкоснувшись с полом. Вонючка прикусил губу, чтобы не вскрикнуть, и почувствовал, как по подбородку потекло. Прямо на покрывало.

- Да не копайся ты. И прекрати дрожать.

Покрывало было откинуто, и Вонючка скользнул под него так быстро, как только смог. От мягкости и тепла на мгновение стало страшно – а не забылся ли он, не посягнул ли на то, что не полагалось сучке, спящей с собаками. Но милорд уже разделся и лёг рядом – горячий и твёрдый, тяжело дышащий и…

- Перевернись на живот. Живо.

Всё, что он мог – подчиниться.

Мех – волчий, кажется, свежий – пах остро и терпко, и щекотал лицо, забиваясь в ноздри, заставляя хотеть чихнуть. Вонючка сдерживался, чтобы не разгневать милорда, чтобы не нарушить ничего, чтобы не сделать себе больнее. Затылок обжигало горячее, шумное дыхание лорда Рамси, а сам Вонючка дышать мог с трудом. Шею перетягивала толстая кожа ошейника, вдавливалась в кадык, перекрывала поток такого живительного воздуха. Воздуха, который раз за разом милорд выбивал из вонючкиного тела с каждым мощным толчком. Боли почти не чувствовалось – Вонючка привык, смирился, научился… отстраняться, что ли. В такие моменты у него получалось, а вот когда отрезали пальцы или снимали кожу – нет. С той болью ничто не могло сравниться и привыкнуть к ней не выходило.

Однако привычка или нет, но он хотел, чтобы всё закончилось поскорее.

В волосы жёстко вцепилась рука, и голову Вонючки подняли, запрокидывая назад, заставляя прогибаться в спине. Дрожь не проходила, не до конца зажившие рёбра протестующе заныли, но Вонючка мог вынести это. С него не требуют ничего особенного, сегодня ему – да помогут все существующие боги – уже ничего не отрежут. Просто потерпеть, и тогда…

Тогда, возможно, ему позволят вернуться в его холодную тёмную каморку и ненадолго забыться сном. Пусть даже в этом сне он сегодня будет видеть перепуганные, молящие о помощи тёмные глаза не-Арьи.

По внутренней стороне бедра потекло липкое, и рука разжалась, выпуская его волосы. Лорд Рамси уткнулся горячим, мокрым от пота лбом ему в спину, и Вонючка, не выдержав тяжести, расслабил руки, позволив себе бессильно вытянуться на постели. Лорд Рамси, похоже, не возражал, потому что не прогонял, как обычно, не сталкивал с постели, не…

«Он спит, - вдруг осознал Вонючка. – М’лорд спит». Так и есть – дыхание у лорда Рамси было ровным, как у спящего. Возможно, Вонючке придётся остаться тут до утра, а утром…

Он устало зажмурился и сильнее зарылся лицом в мех. Было тяжело и неудобно, и м’лорд продолжал держать его за ошейник, точно боялся, будто Вонючка сбежит. Как будто бы он мог – здесь, в замке, полном людей из Дредфорта и тех, что прибыли с северными лордами, отнюдь не желающим добра… Перевёртышу.

[+Nea+]

Продолжение

Но здесь, среди мягких тёплых одеял, под буквально пышущим жаром чужим телом было так странно… уютно, что у Вонючки закружилась голова. Он смежил веки – только на мгновение, всего лишь на одно мгновение…

…и проснулся от стука в дверь. Точнее, от того, что лорд Рамси на нём зашевелился, приподнимаясь.

Вонючка снова зажмурился и попытался сжаться сильнее, спрятаться среди мехов. Но, конечно же, тщетно.

- Лорд Болтон велел передать вам, что ждёт вас в его покоях. И что на свадебную церемонию Перевёртышу нужно надеть вот это, - услышал он тихий, почтительный голос. Слуга, незнакомый, к счастью…

- Передай моему лорду-отцу, что его наследник скоро будет, - резко выпалил лорд Рамси, и Вонючка болезненно сглотнул, почувствовав, как сильнее сжал горло ошейник. – А одежду для моего… для лорда Грейджоя оставь здесь. Я позабочусь о том, чтобы он надел её.

Тихий шорох закрывающейся двери возвестил о том, что слуга удалился. И Вонючка напрягся в ожидании наказания – наказания за то, что провёл всю ночь в постели м’лорда – но вместо этого его просто отпустили, позволив, наконец, сделать глоток полной грудью, торопливый и сладкий.

- Ну и чего ты разлёгся? – тон лорда Рамси был почти что нежным. – Разве ты не слышал приказ моего лорда-отца?

- С-слышал, м’лорд, - поспешил откликнуться Вонючка. – Но ведь… ведь я не…

- Правильно, - перебили его всё тем же ласковым тоном. – Но сегодня ты будешь им. Ты сыграешь его роль для меня. Это приказ, Вонючка. Ты же знаешь, что будет, если ты не выполнишь мой приказ?

- Знаю, - прошептал Вонючка и рывком откинул одеяло.

Новая одежда лежала, точно свернувшаяся клубком гадюка – чёрная, притягивающая взгляд. Когда Вонючка протянул к ней руку, то во рту разом всё пересохло, а в спину впился взгляд лорда Рамси. Он знал, что не должен был делать этого. Он знал. Он знал слишком много – об отрубленных пальцах, снятой живьём коже, боли, пытках и унижении.

Он знал о том, как сложно стать кем-то другим.

Он всё знал.

Ткань была мягкой, а щупальца золотого кракена, казалось, вот-вот зашевелятся.

220 + 30 = 250

[Frau Lolka]

+Nea+, спасибо огромное

[Марианна Кросс]

Название: Пламя
Автор: Марианна Кросс
Количество слов: около 5000
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: имеются пейринги Рамси/Домерик и Станнис/Аша, очень вольное обращение с каноном, фанончик, яннп, смерть персонажей, бетинг мог бы иметься, вычитка могла бы быть куда лучше и дольше, работать с текстом можно было бы еще, еще и еще

В пожарах сады пропадали,
Но, пеплом листвы шелестя,
Цвели, наливались плодами,
И в мир приходило дитя. (с)

Лес полыхал ярким, сладко пахнущем пламенем красно-сиреневого багульника. Прямые стволы лиственниц и немного приземистые сосенок высились над этим морем огня, словно клубы зеленого дыма. Солнечный воздух переливался над головами золотистыми бликами, полнился, кроме аромата цветов терпкой горечью смолистой хвои.
Группа охотников остановилась на опушке. Коротко посоветовавшись, они разделись на стрелков и загонщиков. Загонщики, в основном чернь и слуги, остались на месте. Охотники же, среди которых были Робб и Теон, - медленно пошли вперед, ища подходящее для засады место. У края чащи, прямо невдалеке от кривой, бегущей между кустами тропки, щетинилась веткой темных рогов полуистлевшая туша лося.
Над падалью кружили возмущенные вороны, но им пришлось убраться восвояси. Стрелки залегли не у самой дохлятины - слишком невыносим был запах, - а в некотором отдалении, за валунами. С луком наготове, Теон удобно устроился на шершавой поверхности камня, сильно тронутой мхом. Прилег и услышал, как поблизости токуют тетерева. Неподалеку от него затаил дыхание растянувшийся на земле Роб.
Теон замер, присматриваясь к нему, он дышал полной грудью и чутко слушал звуки леса - со стороны Робба начал стрекотать дятел, тут они были красноголовые, почти такие же, как и Робб. Теон, прищурившись, разглядывал блики солнца на пламенных волосах Робба, думая лишь о том, что должен обойти его на охоте. Просто обязан. Длилось это ожидание долго, потому что загонщики шли очень медленно.
Но вот началось - закричали люди, затрубили рога, низко запели морские раковины, привезенные, быть может, с родины Теона, гнусаво заныли, затрещали трещотками. Гончих в этот раз не спустили, целью было дать сыновьям лорда Эддарда попрактиковаться в стрельбе. Теон сейчас почти ощущал себя одним из них, он знал этот лес не хуже любого, кто родился в этих местах, а с луком и стрелами обращался и куда лучше некоторых из них.
Он был полон решимости немедленно это показать. Особенно, неплохо было бы доказать это Роббу, выделываться перед бастардом было конечно приятно, но главное - не уступить Роббу!
Только вот ждать нужно было еще довольно долго, по плану расстояние загонщикам нужно пройти порядочное. Теон сгорал от нетерпения, он развернулся, приподнялся с позиции и повернулся. Шагах в двадцати от него за большим камнем сидел на корточках Джон Сноу, всем своим видом выражая спокойствие и силу.
"Если на этого ублюдка волк напорется - не уйдет", - с ревностью подумал Теон. В этот самый момент раздался легкий треск - где-то невдалеке хрустнула ветка. Теон задержал дыхание, в висках у него в этот момент оглушительно бился пульс, кончики пальцев покалывало от волнения. По редколесью прямо на Теона лениво бежал крупный серебристый волк. Он иногда останавливался, поджимая к голове короткие, косо посаженные уши. Нюхая влажным носом землю, волк вслушивался в поднятый людьми шум. Теон подумал, что зверь умен, да не слишком, и направил стрелу ему в сердце. Волк сделал несколько шагов. Недалеко от него из кустов вынырнуло еще два зверя - мелкие с желтоватой шерсткой. Теон заерзал по земле, находя опору для локтей, а потом все его тело напряженно застыло, все мышцы, не задействованные в процессе стрельбы будто оцепенели.
Пару секунд двигались лишь его руки, просвистела стрела. Волк, словно резко взбесившись, кинулся прочь кривыми прыжками. За ним стремительно, едва касаясь земли неслись двое других, рассчитывая уйти в кустарник. Сидевший в той стороне Джон торопливо пускал в них стрелу за стрелой.
Теон не мог отвести взгляда от вожака. Волки убегали все дальше, и Теон не сдержался, выругался вслух:
- Промазал!
И тут же замер вне себя от радости - крупный волк начал отставать от собратьев, приваливаясь на задние лапы.Те догнали, а потом и обошли его. Собравшись с силами, матерый решился на отчаянный прыжок, дернулся, выбросив тело далеко вперед, но ткнулся мордой в пучок жухлой травы и затих.
Не веря счастью, на заплетающихся от радости ногах Теон подбежал к нему. Через секунду рядом с ним оказался Джон.
- Это ты? Ты в него попал? - сбивчиво спросил Теон Джона, про себя моля всех богов, чтобы тот не ответил утвердительно.
- Нет, я в других стрелял, - Джон не смог полностью скрыть свою досаду.
- Тогда, значит это я...
Стрела пробила волку широкую грудь. Когда к ним присоединился Робб, волк уже подыхал. Его стекленеющие зрачки с яростью сверлили людей, но они были уже безжизненными и мутными, зрение потеряло четкость. Сильные лапы зверя бесполезными движениями загребали землю. Змеясь, сползала на землю кровь, похожая на густой шкуре на красных червей.
Миг этот был полон счастья, ликования и надежд, полон для Теона триумфа, полон гордости. Его смуглые щеки от удовольствия пошли румянцем, проступившим яркими пятнами на высоких скулах. Робб и Джон не подшучивали над ним по этому поводу. Джон как-то не решался, а Робб похоже что был искренне рад за Теона. Или, по-крайней мере, успешно делал вид, что рад.
Мертвый зверь на лиловых цветах смотрел на них троих - юных, полных надежд и сил невидящими глазами и будто бы улыбался, растянув пасть.

[Марианна Кросс]

С облавы возвращались, когда солнце уже начало клониться к закату. На свежесрубленных, гибких жердях несли в Винтерфелл трех волков. Волка, убитого Теоном несли двое слуг, несли сгорбившись, часто вытирая обильно потеющие лица рукавами.
Теон до самого Винтерфелла весело косился на приунывшего Робба - тому не удалось сегодня похвастаться такой шикарной добычей. Теона пьянили чувство превосходства и запахи Севера, в тот день он казался ему теплым, гостеприимным, а искренняя похвала лорда Эддарда - почти отеческой.
И ему нравилось обманывать себя, что он - часть всего, что видит, что он - самый умелый и перспективный сын в большой семье, где есть сильный, строгий, но любящий отец, ласковая леди-мать, и замок с землями, владеть которым потом и будет самый достойный.
Подумать только, Теон никогда не был таковым, и все его чаяния оказались напрасными! Ничего он не смог достичь толкового, лишь покрыл имя отца позором, а сам... Вместо любящей семьи обрел себе господина.
Теон смотрел невидящими глазами в сторону Волчьего леса, а в его голове всплывали отрывочные картинки из прошлого, ставшего теперь таким чужим.

***
- Вонючка, - тут же позвали его по новому, ставшему теперь более привычному имени. - На что ты там пялишься? - лорд Рамси словно из воздуха возник прямо за спиной, словно чутье ему подсказало, что питомец, глядя на дорогу, ведущую через двор, думает о чем-то приятном. - Как ты смеешь прохлаждаться без дела, когда твой хозяин скучает?
"Вонючка, рифмуется с ручка", - вспомнил Теон, и опустил взгляд на свои изуродованные руки, которыми так давно, кажется, в прошлой жизни заслуженно гордился, что они золотые.
Счастливый день прошлого все еще был ярко жив в его памяти, появление Рамси было сейчас для него хуже, чем если бы с головы до ног окатили кипятком. Теон опустил плечи, обернулся и начал шептать оправдания, которые, по его мнению, лорд Болтон хотел бы от него услышать.
Тот, похоже, неким чутьем в самом деле чувствовал, что Винтерфелл будит в его Вонючке напоминания о Теоне. Да разве и могло быть иначе? С этим замком было слишком много всего связано - хорошего, здесь Теон пережил свои триумфальные минуты. Полные глупости, лжи и самообмана, но все-таки пережил.
Вонючка предал Робба, который, судя по всему, был для него как брат, предал дом, вырастивший его. Но Рамси Болтона ему предать не удастся - ни за что.
Рамси сам немного задумался, глядя мимо Вонючки в ту же точку, в которую недавно смотрел тот и тоже вспоминал.

Нет, предать - это вполне нормально. Все делают это ради выгоды и возвышения. Сам Рамси это даже одобрял, сам пользовался этими приемами: лгал, вводил в заблуждение, использовал в корыстных целях, отнимал. Друзей, любовников, тех, в чьих жилах течет твоя кровь - всех можно устранить, если дело касается твоих интересов, можно предать их.
Рамси вспомнил о своем брате Домерике.
Тот тоже, похоже, любил Рамси, как Робб, скорее всего, любил Теона. Рамси улыбнулся, вспоминая, как брат восторженно втирал ему, что они равные.
В один из дней ему пришлось самому приглядывать за всем на мельнице. Мать с Хеке повезли муку на базар без него - почему, он припомнить сейчас не мог. Может быть, он приболел, а матушка всегда слишком оберегала его - свое единственное сокровище, свой ключ к благополучной жизни.
Сын был ее гордостью и надеждами. Хотя, на ярмарке он бы хоть отдохнул, колесо-то крутить.
Вдруг до Рамси дошло - не брала она его, потому что слишком многие могли узнать его глаза, блеклые, истинно Болтоновские, они красноречиво выдавали происхождение, они словно кричали о крови, что текла в жилах их обладателя.
Тогда Рамси пробесился весь день, проклиная свою судьбу бастрада, в то время как его лорд-отец и брат живут совсем другой жизнью, а он обречен будет стать мельником и прозябать в глуши, в то время как кому-то, более удачливому, предначертано быть господином и творить историю.
Им будут ведомы власть, которой он так желает - власть над людьми, власть миловать. Власть сдирать кожу с виновных...
Мысли его были жаркими, труд тяжелым - уровень воды в реке был низок, так как давно не было дождей.
Долго пришлось прокручивать колесо вручную, прежде чем оно набрало хороший темп.
Притомившись, Рамси спал, убаюканный размеренным стуком жерновов и тихим плеском воды на колесе. Проснулся он от того, что в мельнице вдруг стало светло. Рамси открыл глаза и обмер: у двери стоял Домерик с большой корзиной в руках.
Рамси подозрительно уставился на него.
- Что, не рад мне? - спросил Домерик, переступая порог. - Я вот тут недалеко был, захотелось выпить с братом. - Слово "брат" обожгло Рамси изнутри, словно ему мгновенно распороли брюхо, и все кишки, не вырезая их из тела, сунули в чан с кипятком. Они общались уже не впервые, Домерик приезжал к нему и до этого, вселяя уверенность, что вскоре Рамси станет интересен их лорду-отцу. В тот день Домерик, застывший у дверей, показался ему по-настоящему красивым, немного не таким, как показался потом Теон Грейджой, но все равно очень привлекательным. Особенно в сравнении с собой. Да, в Домерике чувствовалась истинная порода, как, впрочем, ощущалось и то, что от Болтона в нем не так уж много, меньше даже, чем в Рамси. Видимо, он походил на мать.

[Марианна Кросс]

Красивый и успешный брат сказал вдруг, что лорд-отец приказал отвезти на мельницу пироги с мясом. Безусловно, Домерика это порадовало - видимо, лорд-отец действительно изменил свое мнение насчет бастарда, раз начал оказывать такие знаки внимания - угощать чем-то особенным с кухонь Дредфорта.
Рамси тоже тогда подумал так, внутри него все загорелось от странной радости. Только вот не врал ли Домерик, упоминая об этом? Кишки снова словно выдернули из тела и сунули в кипяток. И тут же отпустило. Нет, Домерик, видимо, вовсе не склонен ко лжи. Да еще и сам решил отвезти гостинец брату-бастарду. Да еще и не попрекает происхождением, и комплимент сделал, что не устает удивляться, как Рамси похож на отца. Трудно было отбросить сомнения, но они улетучились. Всего лишь на мгновение, но исчезли.
В то мгновение Рамси почти любил Домерика - красивого, доброго, признающего его своей семьей.
Рамси вообще волновали мужчины, многие, начиная с его слуги Хеке. Он признавал это за собой - иногда пытался вытравить это из себя, иногда - смирялся, трахая вместо девки Хеке к их обоюдному удовольствию.
Они смеялись и пировали, Домерик расположено улыбался, то и дело невзначай касаясь его руки. По всему было видно, что склонности у братьев, несмотря на разницу в воспитании и происхождении были общими.
То, что было потом, было лишь шалостью, не больше, вкусной, словно пироги с кухни лорда-отца.
Топчан, застеленный дерновым матрасом скрипел, вплетая свои аккорды в шум колеса, Рамси улыбался жутковато, но искренне и тянулся к тому, кто, кажется, рад был его принять.
Теперь все это казалось сном - далеким, пригрезившимся. Реальной в этой истории была лишь боль - сильная, живая, имеющая цепкие когти, горячее пламени, безжалостнее смерти.
Все, что Рамси думал там про кишки и чан с кипятком, оказалось верным, их жгло так, что хотелось вырвать из тела и топтать ногами. Нутро саднило, горело и ныло, жижа лилась изо рта и задницы.
Но Рамси был крепким, крепче брата. Что тот умер, не произвело на едва оклемавшегося Рамси сильного впечатления.
Их лорд-отец словно подстроил для сыновей суровое испытание - в живых остался сильнейший. Рамси принял это, сохраня там, в отгоревшем нутре тайну, гласящую, что все это предназначалось лишь ему одному - смерть и муки перед ней.
Он занял место рядом со своим лордом-отцом, место Домерика. Он принял молчаливое порицание всей округи, принял молву, что кровь брата на его руках. И никогда больше не мог доверять вообще никому. И простился с глупой мечтой, которая когда-то жила в нем, мальчишке с мельницы - иметь не только мать, но и отца - заботливого, любящего, как у многих мальчишек в округе.
Теперь Рамси усвоил уроки лорда-отца, понял, какова может быть цена у доверия. И старался ради достижения планов Русе Болтона на совесть. И ненавидел его самого, и любил власть, что давало его имя - Болтон.
И никогда больше не испытывал того ощущения, что познал с Домериком в день их последнего расставания - странной нежности и теплоты. Зато влечение - почти такое же сильное, посетило его при встрече с Теоном Грейджоем.
С тем, кому доверия никакого не было вообще, с тварью, которую нужно было держать на цепи, чтобы не вцепилась в ногу. С тварью, с которой Рамси утолил свой голод, дал волю желаниям. С его тварью.

***

Как бы то ни было, Теона Грейджоя больше нет. Есть лишь Вонючка, который должен служить своему господину, а не бесцельно прохлаждаться, как сейчас вот. Рамси обошел свою тварь по дуге и навис над несчастным лицом.
- Как скверно, Вонючка, - начал он, растягивая слова, будто в песне. Рамси ненадолго замялся, кровь его быстро бежала по жилам, члены потяжелели, в паху ныло. Это он слишком красочно вспомнил давний сон о Домерике и бывшие на яву развлечения с покойным Хеке. Тот, в отличие от этого, хорошо отслужил. Хотя, этот тоже сейчас постарается. - Скверно, - продолжил Рамси. - Ты совсем не заботишься о своем господине как полагается. Стоишь вот как истукан и даже не спросишь - не желает ли тот чего? - Вонючка втянул голову глубоко в плечи, шатнулся, словно его ударили. Больше всего на свете ему, посмевшему только что вспомнить то, кем он был раньше, каким он был раньше, не хотелось сейчас связываться с Рамси.
Ну пусть бы только тот убрался, пусть бы шел к Дженни, точнее, к леди Арье, своей леди-жене. К новой игрушке, новой сучке. К его невольной временной спасительнице. Вонючке совсем не было жаль ее сейчас, пусть лорд кусает ее, пусть прижимается к ней лицом, оставляя по тонкому телу глубокие отпечатки зубов.
Вонючка посмотрел на лорда - робко, воровато. Словно тот сейчас был способен заглянуть в его мысли и наказать за неподобающие.
Но тот отвлекся, лишь сделал жест следовать за собой и отправился в покои. Вонючка поплелся за ним, словно на казнь, неуклюже волоча ослабевшее тело, запинаясь. И все боялся, что Рамси обернется и заметит его недостаточное усердие.
Но тот этого не сделал, лишь стремительно прошел в комнату, служившую ему спальней, в таком темпе, что Вонючке пришлось изрядно поднапрячься, чтобы поспевать за ним.
Трудно было сразу догадаться, чего хозяин хочет. Все существо Вонючки молило, чтобы - ничего, питало надежду, что, возможно, Дженни Пуль, то есть леди Арья, отвлечет его.
Но господин не желал отвлекаться. Он лишь скользнул взглядом по жалкой фигурке жены, скорчившейся в углу, а потом заговорил, снова растягивая слова:
- Вонючка, да. Ты еще и несправедлив к своему хозяину, - у Вонючки по спине прошел холодок от интонаций, от взгляда, которым его сверлили. Особенно нехорошо было от того, что обозначение этого взгляда было ему хорошо известно.

[Марианна Кросс]

Словно переливаясь светлыми искрами, в них явственно читалось желание. А у Рамси Болтона оно почти всегда сочеталось с желанием подчинять: полностью, диктуя свое превосходство умом, ножом, кулаками, пастью, словно животное. Не зря же Вонючка и Джейни. - Несправедлив, - доносилось до него словно издалека. - Ты с таким усердием готовил для меня мою леди-жену, а меня для нее? Что же - господин сам должен? Ты совсем не заботишься о нем. - последнее было сказано жестко. Вонючка понял, что терпение его милорда тает. Он уже понял, чего тот от него сейчас хочет. Только вот подойти самому, чтобы распустить его бриджи искалеченными руками... мысль о том, как он будет цепляться обрубками за завязки была непереносимой. И тем не менее он подошел, втянув плечи и попытался.
- Да, милорд, простите, я... - он мазнул по ткани нетвердой маленькой кистью, а потом - второй. Отросшие изломанные ногти шершаво цеплялись за ткань. Он пытался, он так извинялся, так старался быть скорым и ловким. Про себя он все твердил, что Вонючка рифмуется с навозная кучка, и что служить нужно лучше, подчиняться скорее.
У него получилось убедить себя, к тому же он был достоверным настолько, что его милостиво избавили от части работы.
Рамси сам распустил свои бриджи и двинул тазом так, чтобы его пришедший в готовность член с крупной яркой головкой оказался прямо возле губ Вонючки.
- Осторожнее с зубами, - хрипло предупредил на всякий случай, и Вонючка, убирая их подальше, привычно высунул язык. Он лизал горячую кожу осторожно и нежно, ведь от его действий в прямом смысле зависела его дальнейшая жизнь. В рот он не брал, потому что не мог, но старался вовсю. От чужой плоти исходил жар, от волнения Вонючке самому было жарко. Он двигал шеей вверх-вниз, лизал крупные венки на стволе, осторожно касался языком жестких волос у основания ствола. А потом услышал:
- И руками себе помогай, - и как только Вонючка осторожно сомкнул вокруг хозяйского члена дрожащую, лишенную двух пальцев ладонь, ему кончили на лицо. Он отодвинулся, не смея утереться, не смея дышать, надеясь, что понравился, что сейчас его господин не свалит на него вину за то, что драгоценное семя Болтонов потрачено впустую по вине Вонючки, и пойдет делать своей жене сына, что...
Расми все высился над ним - молчаливый, тяжело дышащий. Вонючка нерешительно поднял глаза, чтобы посмотреть на его лицо, словно пытаясь убедиться в том, что все хорошо и признаки дурного настроения у господина отсутствуют.
Блеск из глаз у Рамси Болтона никуда не пропал. Тот сделал шаг вперед, и Вонючке осталось лишь давиться жалобными всхлипами: его развернули, швырнули на ложе, дернули вниз его собственные плохонькие штаны.
А потом было больно, очень неприятно и жарко.
Рамси был тяжелым и сильным, а толкался внутрь настолько глубоко и болезненно, что хотелось умереть под ним. Внутри все горело и жглось, сердце трепыхалось в горле, казалось, что еще совсем немного - и оно попадет на язык, которым он совсем недавно старательно ублажал господина, который еще ощущал его вкус. И Вонючка пищал - тонко, словно попавшая в мышеловку мышь, зажимался, доставляя своему хозяину больше удовольствия, пытался не считать толчки: своего сердца и внутрь себя, пытался не завидовать сейчас всхлипывающей в углу, наблюдающей все Дженни, потому что не ее сейчас хотят. Пытался внушать себе, что обязан хорошо служить.
А после того, как Рамси оставил его - всего в поту, с развороченной дыркой, - пытался вырвать с корнем из головы мысли, что наследников-то как раз его хозяин делать не хочет.
Он лишь снова весь сжимался, вслушиваясь в писки, принадлежавшие Дженни, которую трясли за волосы, а потом начали бить. День, в сущности, был даже не плохим, это зря он недавно завидовал ей.
И Вонючка принялся про себя молиться, чтобы после нее господин не принялся избивать и его.
Но трогать его больше никто не стал. А затем пришел сон - беспокойный, тревожный, возвращающий силы, необходимые для побега на волю.

***
Теону казалось, будто страшные сцены жизни в бытность его Вонючкой просто приснились ему. А что полная счастливых надежд пора бытность принцем - тем более.
В реальности он шатался между стволов, цепляясь за помертвевшую Дженни. Лес уже ничего не обещал ему, кроме смерти, и Теон брел по знакомым местам, не разбирая дороги. Инстинкт гнал его вперед, к спасению. Изредка понимая, что ему ничего не приснилось, он ускорял шаг и даже пытался понукать Дженни, пытаясь придать ее ходу скорости.
То и дело перед глазами одним из признаков мутящегося рассудка, вставало лицо Рамси Болтона. И Теона всего обжигало, начинало легко лихорадить. По следу беглецов наверняка уже спущена свора, жить им осталось, скорее всего, совсем немного. И, тем не менее, на краткие мгновения он понимал, что свободен - и боялся этого, и не верил, и лес мешался перед глазами в одно пятно, и сверху на них с Дженни падало небо.
Но они чудом смогли выбраться из западни, видимо, старые Боги вывели их.
А затем Теон окончательно перестал отличать сон от реальности.
Жар сильно мучил его, он метался на чьей-то постели и послушно глотал маковое молоко. У него вновь горели отрезанные пальцы - так, словно с них только недавно содрали кожу - со всех сразу, одновременно. Он думал, что все они были на месте и кусал пустоту. Поэтому его руки снова связали.
Окончательно в себя он пришел лишь через несколько месяцев - оказалось, что присматривал за ним один из братьев Ночного Дозора. О себе Теон помнил мало - постоянно путал жизнь принца и жизнь Вонючки.
В сущности, для него ничего не изменилось - он был пленником под присмотром, все еще необходимой в чьей-то игре фигурой.

[Марианна Кросс]

Дженни Пуль куда-то пропала, но о ней он даже не спрашивал. Вскоре ему разрешили прогулки в сопровождении.
Багульник снова зацвел, здесь он встречался нечасто, но его было достаточно, чтобы голова кружилась.
Каждый глоток воздуха был сладок, был приятен.
Теон медленно брел по лесу, пошатываясь, словно огонек свечи на ветру.
Его быстро прошедшая жизнь догорала, от здоровья совсем ничего не осталось.
Он ждал смерти, и все-таки удивился, с трудом осознав, какой она будет.
Однажды явились люди, чтобы отвезти его к королю Станнису. По их разговорам Теон понял, что Рамси Болтон проиграл битву, что он взят в плен. Долго мол пытались выманить бастарда Болтона к Стене, тот был сперва осторожен и сдержан, но все-таки взбесился, когда проведал, что его жена и Вонючка в самом деле сейчас находятся под протекцией Ночного Дозора. И что Русе мол, отец, его предал, и, узнав о неудаче сына, отрекся от него.
Впрочем, последнее было только слухами.
Теон осознал не все, но все-таки улыбался: безумно и радостно, выставляя напоказ изуродованные остатки зубов.
До самой своей встречи с королем Станнисом - улыбался. А потом перестал - слишком жестоким и коротким оказался его приговор. К тому же, рядом со Станнисом он увидел Ашу и весь пылать начал - так стыдно было предстать перед сестрой таким!
Впрочем, вскоре он увидел Рамси Болтона - с проседью в волосах, с лицом изуродованным побоями, с землистыми распухшими губами.
И Аша перестала волновать Теона. Приговор Рамси оглашали при нем, было очень странно услышать, что судьба их ожидает общая.
То, что когда-то у обоих были схожие мечты и устремления, общие потребности и мысли, обоим было невдомек. Столь похожие и не похожие друг на друга одновременно, столько времени проведшие вместе, они должны были и уйти вместе - так и не разобравшись до конца, насколько сильны были их чувства друг к другу, и было ли вообще возможно между ними что-то, кроме этой самой ненависти и страха.

***

Станнис был человеком чести, он чтил законы и не делал различий для преступников. Виновные должны были нести кару за свои чудовищные преступления.
Бледная, с запавшими глазами Аша, стояла возле него. Так вышло, что некоторое время назад, королеве Селисе открылась воля Рглора - она, не сумевшая подарить своему королю наследника, должна уйти. Ради пророчеств, которым суждено сбыться, ради судеб мира. Жажда жизни, безусловно, была в ней сильна, но не менее сильна была в тот момент и ее священная вера. Осушив высокий кубок, она тихо ушла, оставив Станнису уже набирающую вес, как невеста для выгодного политического союза отца, Ширен. И заслужив признательность мужа. Все-таки, Селиса была правильных кровей, была неплохой женой, была настоящей леди.
Станнис проводил ее с молчаливым достоинством, а потом обратил свое внимание на девчонку Грейджоев. Живая, полная азарта и сил Аша, немного на вкус Станниса беспутная, - хотя как тут судить, имея в снохах Серсею Ланнистер, - была определена Рглором в матери предсказанного принца. Огонь и соль... в этом что-то было, ведь именно Станнис был избранником Огненного Бога, а Аша - из соленых земель пришедшая, пропахшая морем, была плодовита, была родовита. Ведь по слухам, род Грейджоев брал свое начало от самого легендарного Серого Короля, одного из величайших героев, что знал мир. Как законный король, Станнис признал недействительной ее свадьбу на Железных островах, что прошла без присутствия невесты. Он имел на это права, и она сейчас стояла рядом - под его знаменами, в отороченном мехом плаще, с опухшими от соли, пролитой из глаз щеками. Ей невыносимо жаль было своего глупого братишку - такого в прошлом самоуверенного, такого красивого в прошлом, такого веселого. Пытаясь успокоится, она выпятила грудь немного вперед, чтобы было легче дышать, от этого осанка ее казалась величественной. За самой ее спиной стояла красная женщина. Больше та не выпячивалась на передний план, как это было при королеве Селисе. Странно относилась она к Аше, словно тоже к избранной. Странно мерцали ее глаза, когда она утешала свою госпожу, нежно гладя по телу. Станнис знал и не возражал. Это делало его вполне сносным мужем, хотя и сам он мог дать на ложе фору любому молодому парню, когда был в настроении. Лишь там давал он выход горячему темпераменту Баратеонов, которым, как оказалось, обладал в не меньшей мере, чем его братья.
Аша чувствовала поддержку Мелисандры не долго, вскоре та выскользнула из-за ее спины, чтобы совершить ритуал во имя Рглора.
Аша боялась невольно всхлипнуть, ей хотелось сохранить лицо, как и подобает королеве, но слезы все текли - прозрачные, горькие. Она старалась не замечать, что ее сильно выпирающий вперед живот колышется от слабых толчков изнутри. Именно изнутри она своего ребенка сейчас как будто не ощущала, жгло гораздо выше, прямо под левой грудью и неприятно отдавало под лопатку. Но она была сильной и сама знала это. И великое будущее ожидало ее.
Медленно кончалась война вместе с жизнью ее несчастного Теона. Тот был слишком виновен, чтобы его можно было пощадить. Она знала правду о сдаче Рва Кейлин, знала множество страшных других вещей, произошедших с ее братом, знала, во что превратилось его тело. И желала ему смерти, как избавления, и негодовала, что он будет вынужден умереть столь страшно. Да еще вместе с Рамси Болтоном, но, такова была воля всех богов, долго помогавших и Теону, и Рамси избегать правосудия Станниса. Слишком долго. А потом, словно по своему желанию, оба они попались в руки короля практически одновременно.
Кучи хвороста подпалили. У своего столба Рамси кривил разбитый рот, видимо, проклиная палачей. Потом он завыл, к нему присоединился нечеловеческий крик Теона. Пламя поднялось сразу жадно, высокой волной. Оно делилось на острые высокие языки и норовило ужалить сотней игл, укусить.
По обезображенному горем лицу Аши прошлась судорога, когда почти неслышно тренькнула тетива. Ее братишка Теон опал в путах, склонив голову. Пламя дожирало его уже мертвым, под одиночные вопли Рамси Болтона, настоящей боли он не ощутил. Зато Рамси выл и царапался, извивался. Он громко лгал, что никогда и ни в чем виновен не был. Отчасти, он сам сейчас верил в это - несправедливым и болезненным для него было обвинение в смерти Домерика, которого он не убивал, которого он...
Рамси понял, что Теона фактически помиловали, и это возмутило его еще больше. Ведь Теон же Перевертыш, беспутный предатель, изменник! А Рамси, Рамси просто следовал приказам своего лорда-отца, бывшего виновным во всем. Сейчас не помнил своих жертв, свои зверства, он просто умирал, страдая, проклиная судьбу, проклиная день, когда уехал с мельницы, чтобы сгореть быстро, словно хворост, которым он обложен.
Выстрел в Теона был оговорен заранее и, хотя Станнис открыто и не одобрил, запрещать Джону Сноу тоже не стал. Что-то случилось с королем Станнисом - он питал некую слабость к молодой жене, простительную, ведь Рглор не требовал сжигать Теона живьем, и если учесть, что тот теперь еще и родственник самого Станниса.
Снова не сильно повезло с родней, видимо, такой была его доля. Он опустил глаза на живот Аши и нахмурился. Ничего еще было не окончено. Дейнерис, обосновавшаяся за Узким морем в своем новом королевстве все-таки может приплыть и заявить о своих притязаниях. Ланнистеры, рассеявшиеся и теперь уже малочисленные, все равно представляли угрозу. Нужно суметь потребовать законные права на Железные острова для Аши, нужно...
Поймать Русе Болтона в конце-концов, который, прихватив Уолду и свою казну канул неизвестно куда! И сжечь его так же, как его бастарда. Неправильно быть может было сжигать королевского родственника рядом с такой мразью, но в пламени Станнис видел эту казнь именно такой, как воплотил сейчас.
Север смотрел на смерть казненных равнодушно - в конце-концов, его дети постоянно умирают в муках. А чужаки на Севере мрут еще скорее, так уж повелось.
В пахнущем жженым мясом мареве, он очаровывал зрителей своей суровой красотой, но зря - взгляды всех были прикованы к двум стоящим неподалеку кострам.
Люди были задумчивы, каждый не верил, что в своих последних, уже почти неосознанных воплях, Рамси Сноу звал Теона по имени. Звал пронзительно, словно связывая с этими криками на пороге агонии какие-то надежды.
Закатное небо было расчерчено яркими полосами, сходными по оттенку с пламенем, его утолившие жажду жалить языки, догорая, лениво лизали сильно почерневшие столбы. Ветерок обдувал лица людей - пронизанный холодом вестник скорой зимы, новых смертей.

А в это время там - неизвестно где, под пухлой маленькой ручкой Уолды Болтон толкался новый сын лорда Русе.
Далеко друг от друга, в полных семьях, в которых отцы всегда будут рядом, сколько смогут, любимые поздние дети вырастут в ненависти друг к другу.
Вырастут, помня свои права и потери своих семей. И, возможно, однажды они встретятся, как в неблагополучный день повстречались их дядя и брат. Чтобы не найти в этой встречи ничего, кроме разочарования и смерти.
Хотя нет - они обязательно встретятся.

250 + 60 = 310

[Коша23]

о мой бог!!! Марианна Кросс, +Nea+, вы лапоньки!! убежала читать фанфики!!

[Машшкъ]

Шипперы, вы отожгли) Это конкурс упоросов. Ваш был велик С победой!!

[Frau Lolka]

+Nea+, спасибо огромное

[Frau Lolka]

+Nea+, спасибо огромное

[+Nea+]

Frau Lolka, *Janos*, спасибо!
Марианна Кросс, ооох, какая же красота!
Машшкъ, даааа, мы такие! И вы не лучше!*хихикает*Спасибо!

[Марианна Кросс]

+Nea+, здорово! Очень давно мечтала почитать о совместной ночевке!

*Janos*, пыр-пыр Надеюсь, с вами все норм, мой таки был сыроват!)) Вонючка спал и думал, что конкурс кончается сегодня в полночьXD

Машшкъ, СПАСИБО! Вы тоже жгли просто круто. УМНИЦЫ

[Frau Lolka]

Марианна Кросс, ты таки успела и вывела любимый пейринг в лидеры!
Спасибо, солнце! *побежала читать*

P.S. Сорри, люди, за кучу одинаковых комментов. Когда я с планшета пытаюсь отправлять сообщения в дайрах - то постоянно происходит какая-то фигня, типа вот такой....

[Марианна Кросс]

+Nea+, спасибо, драгоценный! Можно было бы ого-го, но... Ну ты понял

Frau Lolka, всегда пожалуйста! Болтоны просто пока везучиеXd А Вонючка готов служить Ох, я сама боюсь читать - мало ли там что)))

[Коша23]

Поздравляю ребята!! Я думала до последнего, что ставос победит) и в самый последний момент трамсиане как захватили Винтерфелл!*___*

[redraccoon]

Поздравляю ребята!! Я думала до последнего, что ставос победит) и в самый последний момент трамсиане как захватили Винтерфелл!*___*

очень канонно!
божечки! в сериале ДОДАЛИ! еще и ДВА ФАНФИКА!!!!!

[+Nea+]

*Janos*,

Поздравляю ребята!! Я думала до последнего, что ставос победит) и в самый последний момент трамсиане как захватили Винтерфелл!*___*

Мы внезапны, дааааа! *тискает* какой славный енотик!
rotspecht, мы хотели больше, но, увы, не успели)))

[redraccoon]

+Nea+, я еще не читал, но я вечером!
ДВА ФАНФИКА
*фап-фап*
красота!!!!

[redraccoon]

+Nea+, вы его специально так долго не выкладывали?