Любовь и дальние страны (wip)

[martinfanficclub]

Любовь и дальние страны
Автор: logastr
Бета: Рыжая Элен
Фандом: ПлиО, Игра Престолов
Категория: джен, гет
Пейринг, герои: Дейенерис/Тирион, Джорах Мормонт и др., некоторое количество новых персонажей.
Размер: миди (в процессе)
Саммари: Дейенерис вышла замуж за самого умного мужчину Вестероса — Тириона Ланнистера. Они стали королем и королевой, объединив обширные области Вестероса и Эссоса в единую Империю. Иные и прочая нечисть были побеждены и загнаны назад на Север далеко за Стену. Станнис Баратеон, признанный всеми певцами и летописцами истинным Азор Ахаем, погиб в этой войне и воспет в песнях. Штормовые земли достались Томмену Баратеону, низложенному королю-мальчику. Под его «крылом» тихо собираются недовольные и обиженные новыми правителями. Впрочем, у Тириона и Дейенерис есть и другие, более серьезные, поводы для беспокойства. Игра в престолы не заканчивается до тех пор, пока есть престол.
Джорах Мормонт надел черное. Он не играет в престолы. Его игра называется иначе.
Написано для Vincha


Глава 1.

Свежий ветер разгонял смрад и вонь столицы Великой Империи. Особенно влажным воздух был у моря ─ там утренний береговой бриз смывал с мощеных пристаней рыбный гнилой запах и топил его в соленой воде. Джорах Мормонт свернул с положенного пути и выехал к морю специально для того, чтобы убедиться, что весна совершенно точно пришла и в Королевскую Гавань.

На пристанях разгружались корабли со всего света: пряности, апельсины, персики в коробах, тюки восточных прекраснейших тканей, лучшие вина из самых далеких земель загромождали берег.

Здесь смешивались языки и наречия, встречались люди разных рас и цветов кожи. И сановитые вельможи ходили по одним причальным доскам с простыми матросами и даже нищими.

Разодетый в широкие яркие одежды смуглый молодой купец спускался по сходням красивого корабля с гарпией на вымпелах.

─ Уступи дорогу благородному Скахазу мо Динаку, деревенщина, ─ прикрикнул на Мормонта высокий охранник, но, увидев клеймо на его щеке, осекся и поспешно отвернулся.

Джорах не стал огрызаться. Посланники из восточных колоний Великой Империи его не интересовали.

Он спешился, отдал поводья своему товарищу, брату Тумусу Колченогу и спустился к воде.

Береговые камни были покрыты грязной пеной, которую теребили ленивые волны. Джорах порылся в кошеле, достал мелкую монету и, широко размахнувшись, бросил ее далеко в темную воду.
─ Вот охота тебе транжирить деньги, Мормонт, ─ заворчал тощий красноносый северянин, вступивший в Дозор из одичалых. ─ Лучше бы отдал свой грошик мне, уж я бы нашел ему лучшее применение.

─ Ты бы нашел, ─ согласился Джорах, поднимаясь назад на причал. ─ И найдешь еще себе на пропой, не сомневаюсь.

─ Зря ты ругаешь меня пьяницей, брат, ─ обиделся Тумус. ─ За всю мою жизнь до тридцати годов я не пробовал ни капли сладкого дорнийского и не видел дорнийских девок. А уж коли девки мне теперь заказаны, то хоть вина попью...

Мормонт выслушал это ворчание с ухмылкой и ничего не ответил.

─ Куда мы теперь? Может, остановимся в «Зеленом Петухе»? Мне брат Олаф рассказывал, что в этом трактире... готовят лучшую похлебку из свиных хвостов на всем белом свете.

─ Ты иди, хоть и в свой «Зеленый Петух», определишь нас на постой и позавтракаешь, ─ ответил Мормонт, ─ а у меня есть дела...

─ Если ты про Красный Замок, то рановато туда. Там еще и глаз не протерли поди.

─ Там, куда я пойду, просыпаются... всегда просыпались рано, ─ ответил Мормонт, махнул брату Тумусу рукой и пошел стремительным шагом, явно торопясь и в тоже время, смиряя свою поспешность.

***
Дейенерис так долго и пристально смотрела в лицо Джораха, что в конце концов смутила его.

─ Я не стал привлекательнее с тех пор, как мы расстались, кхалиси, ─ сказал он, и румянец окрасил его скулы.

Дени вздохнула. Уже очень давно никто не называл ее так.

─ Я только сейчас поняла, сир Джорах, как соскучилась по тебе. Хорошо, что ты вернулся.

Они сидели вдвоем на балконе в покоях королевы. Отсюда было видно море, поэтому Джорах предпочел отвернуться от Дейенерис и проследить глазами за одной особенно белой чайкой. Он-то не знал, хорошо или плохо то, что он вернулся в Королевскую гавань теперь, когда уже пятый год носил черное по завету своего покойного отца.

─ Ты приехал за пополнением?

Конечно, Дейенерис было прекрасно известно, с какой целью брат Ночного Дозора прибыл в Королевскую Гавань. Это был не лучший способ разговорить его, но другого Дени просто не успела придумать.

─ Да, ваше величество, ─ ответил Мормонт и поднялся. ─ Мне следовало сначала явиться перед лицом Его Величества и передать ему грамоты от лорда-командующего Джона Сноу, но...

─ А я рада, что ты сначала пришел ко мне, сир, ─ Дени нахмурилась. ─ Сядь снова. Я тебя не отпускала.
Джорах послушно опустился в кресло и вдруг улыбнулся, отчего вокруг его голубых глаз собрались лучистые морщины.

─ Вы совсем не меняетесь, кхалиси.

Дени это рассмешило и обрадовало. Она, конечно же, изменилась за прошедшие годы, но Джорах все равно видел в ней ту девочку, которая когда-то была насильно выдана замуж за кхала.

─ Да? Что же я совсем не постарела? ─ Дени игриво поправила прядку в высокой прическе.

─ Ничуть. Вы самая прекрасная женщина из всех, что я когда-либо знал.

─ Это же говорит мне и Его Величество! ─ ответила Дейенерис со смехом. ─ Не знаю, можно ли верить вам обоим.

─ Разве у вас есть причины сомневаться в искренности Его Величества? В этом вопросе я согласен с ним всем сердцем.

Теперь Джорах вздохнул с облегчением. Всю долгую дорогу от Стены до Королевской Гавани он представлял себе, как Дейенерис встретит его – он не ждал ласки и объятий, но в глубине души боялся и слишком холодного приема. И вот теперь Дени сидела рядом с ним – его королева, но не его женщина – и все, что он чувствовал, можно было описать словом «покой». Так и должно было быть, и все его прежние сомнения представлялись долгим путем к этому мгновению.

─ Все-таки хорошо, что ты вернулся, ─ опять произнесла Дени, ласково проводя рукой по черному рукаву рыцаря до тех пор, пока ее пальцы не встретились с его. Мормонт осторожно и почтительно поднес ее руку к своим губам и, едва коснувшись, опустил.

─ Я счастлив увидеть вас снова, моя королева.

Теперь был черед Дейенерис смутиться. Она почувствовала сдержанность в словах рыцаря и поняла, что перегнула палку ─ на самом деле она вовсе не хотела бередить его старые раны.

─ Как идут дела на Севере?

─ Неплохо. Жизнь возвращается на эти земли, а в Винтерфелле снова сидит Старк.

─ О, не советую тебе упоминать о Северной Деве, когда будешь разговаривать с моим мужем-королем.

Брак Тириона с Сансой Старк был аннулирован еще до конца зимы. Рыжая северянка предпочла доказать в Суде Семерых свою девственность, пройдя через унизительную процедуру осмотра септонами, но не оставаться супругой Ланнистера.

─ Не буду, ваше величество, ─ ответил Джорах. Леди Старк была достойна восхищения — она единственная из всех женщин сумела выскочить из постели Беса невинной и, кроме того, стать леди Винтерфелла, Хранительницей Севера.

─ А твой остров? Ты заезжал туда по пути?
─ Да, ваша милость. Лорд-командующий вернул родовой меч Мормонтов моей семье, и я отвез его моему племяннику Джиору.

─ Сколько ему?

─ Двенадцать.

─ Уже юноша. А мой сын... ─ Дени вдруг испугалась, что Джораху будет неприятно упоминание о её ребенке. ─ Ты ведь знаешь, сир, что у меня родился сын? Он еще совсем малыш...

Мормонт улыбнулся:

─ Дозор три дня праздновал его рождение, ваше величество. Я не могу не знать.

─ А ты? Ты праздновал?

Джорах понял, что слишком многое зависит от его ответа на этот вопрос. Он посмотрел на море, уже начавшее нестерпимо блестеть под лучами взошедшего солнца, потом на свои руки, тяжелые и грубые, лежащие на коленях, словно в ожидании оружия или работы... Потом он поднял глаза на королеву.

─ Я был рад, кхалиси. Как радовался я всякой удаче, сопутствующей вам, как радовался победе и приходу долгожданной весны.

Он не лгал. Он действительно был рад, что Дейенерис, давным-давно потерявшая ребенка отчасти и по его вине, считавшая своими единственными детьми самых чудовищных тварей, которых когда-либо порождали боги, наконец обрела счастье настоящего материнства. Он представлял себе, как она кладет руку на увеличивающийся живот и прислушивается к новой жизни, живущей внутри, как впервые прикладывает ребенка к груди... Хотя он не знал сам, что значит быть отцом, он понимал умом, что Дейенрис, должно быть, очень счастлива быть матерью.

─ Погоди, ─ прервала Дейенерис его размышления, ─ я познакомлю вас!

Она взяла Джораха за руку и повлекла его вглубь комнат, в те ароматные, темные и сладкие покои, в которых Мормонту не доводилось бывать никогда в своей жизни - в детские комнаты.

Малыш спал в кроватки из красного дерева и слоновой кости, укрытый мягким лебяжьим одеялом, румяный и довольный.

Джорах силился припомнить, когда ему в последний раз доводилось видеть таких маленьких детей, и по всему выходило, что это было очень давно, еще до его изгнания с Медвежьего острова. Мальчик сосал во сне большой палец, его длинные ресницы вздрагивали, круглые щечки алели ярким румянцем.

Дейенерис наклонилась, убрала со лба сына прилипшие темные волосы и нежно поцеловала малыша. Тот открыл глаза ─ чудесного фиолетового цвета ─ и протянул руки к матери. Она подхватила его и счастливо рассмеялась.

─ Смотри, сир, какой у меня богатырь! ─ сказала она Мормонту.

Джорах проглотил невесть откуда взявшийся в горле комок, прежде чем ответить.

─ Вы назвали его Дунканом, ваша милость. Хороший выбор для будущего короля...
─ Мой муж-король выбирал это имя, ─ ответила Дени. Сейчас принцу три года. И его ментор говорит, что он очень умен для своего возраста.

─ Даже не видя его, я не сомневался в его уме, ваше величество.

Дени нахмурилась. Мормонт говорил то, что от него ждали. Это было не просто непривычно ─ это было неправильно. Раньше её медведь всегда говорил то, что думает, даже если ей это могло не понравиться.

─ Хочешь подержать его? ─ спросила Дейенерис и, не дожидаясь ответа, передала малыша Джораху. Тот не слишком ловко принял мальчика, который ничуть не испугался ни черного одеяния незнакомого рыцаря, ни его страшного клейменого лица.

─ Я – Дун, ─ сказал малыш, глядя прямо Мормонту в глаза. – А ты?

─ Я… Меня зовут Джорах, ваше высочество.

─ Ты большой, ─ сказал принц Дункан, ─ пусти меня.

Мормонт наклонился и осторожно опустил принца на пол.

─ Мама, ─ мальчик побежал к Дейнерис, шлепая крепкими розовыми пятками. Дени обняла сына и поцеловала, прежде чем передать подошедшей няньке.

Когда она подняла глаза на Мормонта, тот смотрел в пол.

Они снова вышли на балкон. Солнце поднялось еще выше, и море теперь сияло бликами так, что слезу вышибало из глаз.

***

Тронный зал мало изменился с тех пор, как Джорах видел его в последний раз. Железный Трон, окутанный лучами света, падающими из высоких окон, выглядел все также устрашающе и великолепно. Его Величество, Император Тирион Полумуж, первый своего имени, выглядел на нем несколько неуместно. Смешно, если быть совсем уж откровенным. Но, безусловно, никто из присутствующих вельмож, членов Тайного Совета, придворной челяди, собравшихся в зале просителей и не думал смеяться. Императорская корона, выкованная из семи разных металлов (в честь Семерых) и украшенная крупными рубинами (в честь Рглора), придавала безобразному лицу короля необходимую серьезность. А быть может, никто не смеялся, потому что в разных глазах его величества всякому виделся ум и справедливость Императора, который воспевали в своих речах придворные льстецы. А может быть, от смеха публику удерживал страх ─ ведь королю Тириону покорились не только далекие земли от самого Скагоза до Дорна, но и прекрасная драконья королева Дейенерис, Разрушительница Оков. С ней-то уж точно шутки были плохи.

Сама Дени сидела рядом с мужем на троне чуть меньшем, чем Железный, выкованном из цепей и ошейников освобожденных ею рабов.

Мормонт подумал, что рядом с его собственным ошейником, который когда-то, в самый черный день его жизни, стянул горло, возможно, вплавлен и забавный ошейник с колокольцами, висевший на шее будущего императора.

─ Посланник Ночного Дозора Джорах Мормонт, ─ выкрикнул герольд. Мормонт вышел на середину зала и преклонил колено перед правителями.

─ Ваше Императорское Величество, ─ начал Мормонт, ─ я прибыл в Королевскую Гавань с письмом от лорда-командующего и с просьбой от братьев о новых рекрутах.

─ Мы рады помочь Ночному Дозору в его нуждах, ─ сказал Император, ─ подойди, брат, и передай письмо, которое лорд-командующий не доверил ворону.

"...но доверил вороне" ─ шутка прозвучала в голове Мормонта также ясно, как если бы Бес произнес ее вслух. Должно быть, ему сложно удерживаться от шуток теперь, когда за неудачное остроумие ему не грозит потеря зубов. Джорах поклонился еще раз и передал пергамент подошедшему лорду-распорядителю.

─ Мы так же рады видеть тебя нашим гостем, Мормонт, ─ продолжал Тирион. ─ Ты остановился в городе?

─ Да, ваша милость, ─ ответил Джорах, ─ я с еще одним братом остановился в гостинице "Зеленый Петух".

─ Отличный выбор! ─ воскликнул Тирион.

На выходе из зала Мормонта остановил моложавый щеголь из Королевской Гвардии.

─ Я сир Леон Тирелл, ─ представился он. ─ Их императорские величества приглашают вас разделить с ними сегодня вечернюю трапезу.

Мормонт кивнул. Гвардеец скривился от такого пренебрежения: императорская семья приглашает "ворону" за свой стол, а тот принимает это как должное. Он развернулся, всем своим видом, включая белоснежные складки плаща, выражая свое негодование.

Этот мальчик слишком молод для Белой Гвардии, подумал Мормонт, хотя возможно это он сам был уже слишком стар для столицы. Пять лет назад он вышел из игры в престолы, и, наверняка, не стоит начинать её снова.

Глава 2.

В «Зеленом Петухе» яблоку негде было упасть. Это был большой и богатый постоялый двор, почти все лучшие комнаты которого были заняты дворянами, съезжающимися на турнир в честь очередной годовщины победы под Близнецами. Именно там пять лет назад войска Станниса Баратеона, драконы Дейенерис и тактический гений Тириона Ланнистера остановили армию нежити. Тогда Джорах уже был братом Ночного Дозора и не участвовал в той битве.

─ Когда состоится этот турнир? ─ спросил он Тумуса, пробираясь с кувшином эля между столами, плотно занятыми веселящимся людом.

─ Через неделю, в день Бейлора Благословенного. Мне едва удалось найти нам комнату. Правда, только с окнами на задний двор, но ты ведь не в обиде?

─ Я такой же брат Ночного Дозора как и ты, Тумус, так что мне все равно. И через неделю, слава Семерым, мы будем уже в Речных Землях по пути на Север.

─ Такой же, как же! ─ засмеялся Колченог. ─ Я завтракаю в харчевнях, а ты в Красном Замке.

─ Не пори чушь, я не завтракал там. И вообще, лучше прикрой рот, в Королевской Гавани повсюду уши, и если хочешь, чтобы лорд-командующий послал тебя сюда еще раз — больше молчи.

Тумус глотнул из своей кружки и, по всей видимости, решил действительно больше молчать.

─ Вечером я опять пойду в Красный Замок, ─ сказал Мормонт после того, как они выпили пиво.

Тумус уставился на него, вытаращив глаза, но ничего не сказал.

─ А пока я собираюсь на рынок к Речным воротам. Ты, если хочешь, можешь пойти со мной.

Но Тумус остался в постоялом дворе.

Тумус Колченог был странным даже для бывшего одичалого. Ноги его вовсе не были хромыми — только сильно кривыми, словно он обхватил ими невидимую бочку. Говорили, что в детстве мать выбросила его из колыбели, отдавая дань мертвякам. Но те почему-то не позарились на хилого младенца, но разорвали на части мать. Тумуса нашли рыбаки со Стылого Берега, думали, что не выживет, а он ничего, оправился. Ему нигде не было места — он был и рыбаком, и охотником, но все время его тянуло на новое — еще до большого похода свободного народа на юг он побывал и на Скагозе и на Медвежьем острове. И с Мормонтом напросился в Королевскую Гавань, повинуясь этой своей странной тяге.

Когда Мормонт вернулся с рынка, Тумус все еще оставался в трактирном зале, над кружкой пива. Джорах покачал головой, но ругаться не стал, просто прошел через заполненный зал, осторожно неся под мышкой небольшой сверток.

И все-таки Колченог поднялся и, слегка пошатываясь, отправился за ним — не столько соглашаясь, что его пирушка несколько затянулась, сколько повинуясь любопытству.

─ Ты двинулся рассудком, как я погляжу, ─ воскликнул он, едва войдя в комнатушку, которую они занимали.

Мормонт посмотрел на него исподлобья, взглядом, который обычно охлаждал самые горячие головы.

Колченог тоже осекся сначала, но стоило ему еще раз посмотреть на покупку брата Джораха ─ и возмущение снова оказалось сильнее осторожности.

─ Эта фитюлина, ничтожная бирюлька стоит целое состояние! Святые Зарницы! Иные тебя побери!

Корабль был великолепен. Корпус был сделан из красных деревянных пластинок, покрытых лаком, с нанесенным золотым узором. Снасти и такелаж - из тончайших шелковых нитей, прочных и упругих, как и полагается настоящим корабельным снастям. Большой квадратный парус струился шелком молочного цвета и сиял вышитым гербом - крылатым львом, изрыгающим пламя. Корабль лежал на кровати у окна и солнце играло на его позолоте и красном лаке. Тумус был прав, игрушка и в самом деле стоила почти состояние.

─ Я не потратил ни пенни из денег Дозора, ─ сказал Джорах, все-таки чувствуя неловкость. ─ Это подарок для принца. Думаешь, ему можно подарить грошовую свистульку?

─ А то он вообще не переживет без твоих подарков? Если не из дозорных, то где ты взял эти деньги?

Это был вопрос, на который Мормонту совсем не хотелось давать ответ. Но он был братом Ночного Дозора и понимал, что так или иначе, ответ давать все равно придется.

─ Занял, ─ сказал он и вздохнул.

─ Великаньи яйца! И как же ты собираешься отдавать долг?

Мормонт зло глянул на настырного Колченога:

─ Продам тебя в рабство, например. Если только найду покупателя на такого бесполезного пьяницу и сквернослова.

Тумус понял, что дальше разговор лучше не продолжать. На скользкую тему рабства и продажи людей с Мормонтом никто на Стене не решался заговаривать: пару раз, когда такое случалось, дело заканчивалось разбитыми носами и переломанными ребрами.

─ Ладно, дело твое, брат, как отдавать долги, ─ сказал он примирительно. ─ Я, пожалуй, прогуляюсь до порта, там, говорят, из Волантиса привезли белых слонов для нашей королевы. То-то диво должно быть.

─ Не чуднее белых медведей и единорогов со Скагоза — быстро привыкнешь к их виду.

─ Тебе легко говорить — ты-то побродил по свету за свою жизнь. Видал и не такие диковины.

Джорах пожал плечами — не объяснять же глупцу, что хлеб изгнания горек, и чудеса чужих земель не радуют, если некуда возвращаться.

***

Когда Мормонт явился в Красный Замок, у самых ворот его уже ждал распорядитель. Ужин накрыли в малых императорских покоях, что означало узкий круг старых знакомых, почти семейную трапезу.

За небольшим столом собралось и вправду совсем не много гостей. Сира Герольда Дейна, Темную Звезду, не сделал светлее даже белый плащ Королевской Гвардии. Сир Бенжамин Пламм когда-то был наемником, а теперь стал командующим Золотыми Плащами. С другими Джорах был не знаком — к примеру, леди Арианна Дорнийская поразила его слишком вольным нарядом, лорда Джаспера Ретфорда он и не заметил, пока их не представили друг другу — это был невысокий молодой мужчина с острой бородкой и внимательным взглядом, и лорда Эймона Эстермонта Джорах тоже видел впервые.
Джораха не беспокоило высокое положение этих людей, но на несколько секунд он почувствовал себя неуютно. Он, хотя и переделся в чистое, но его дублет был уже далеко не нов и черная ткань местами вытерлась до серой.

─ Не смущайся, Мормонт, ─ закричал Тирион, едва заметив его промедление в дверях, ─ проходи, тут как раз намечается вечер воспоминаний. Я рассказываю леди Арианне о драконах Дейенерис. Ты как раз можешь подробнее рассказать о том, как они появились на свет.

─ Я мало знаю, ваше величество, ─ ответил Мормонт. ─ Королева Дейенерис знает об этом куда больше моего.

Дейенерис была одета в пепельное тонкое платье с искусной бисерной вышивкой и кружевами, прикрывающими вырез. Её чудесные волосы были собраны в высокую прическу с выпушенными на белую шею завитками. Рядом с яркой, как роза, дорнийкой, королева выглядела нежной лилией.

─ Но как вы допустили, сир Джорах, ─ спросила леди Арианна, поводя обнаженными плечами, чтобы их величество, ваша повелительница, вошла в костер?

Джорах посмотрел на Дени. Он не знал, что ответить на этот вопрос, потому что сам задавал его себе сотни и тысячи раз. В том костре не только родились драконы, не только сгорела прежняя жизнь Дейенерис Таргариен. В его пламени сгорело и что-то от Джораха Мормонта. Это он понял много позже — и, кажется, так до сих пор так и не узнал, какая именно часть его была принесена в жертву.

А потом драконов не стало.

Вернулось ли то, что было утрачено?

Дейенерис приняла его молчание за смущение и решила прийти на помощь:

─ Вряд ли кто-то смог бы удержать меня, леди Арианна.

─ Наверняка! ─ поддержал ее Тирион. ─ Уж я-то знаю, какой решительной может быть моя супруга. Не смущайте нашего гостя, который не привык к столичным церемониям. Что же ты встал там, дружище! Проходи, вот твое место!

─ Я хочу просить у вашего величества позволения преподнести небольшой подарок принцу Дункану. ─ сказал Мормонт, протягивая сверток.

─ Вот как? И что же там такое? Давай-ка посмотрим.

На столе освободили место, переставив кубки и блюда, и водрузили туда сверток. Тирион сказал торжественное «Бам-бам-бам», изображая грохот барабанов, и снял обертку.

─ Какая прелесть! ─ воскликнула леди Ариана, ─ и какая тонкая работа! Наверняка, мастер был из Дорна.

─ По вашему мнению, леди Арианна, все, что есть на свете хорошего, исходит из Дорна!

─ Так и есть, ─ ответила та, пристально глядя на короля темными влажными глазами. ─ Я люблю место, где я родилась, разве это не естественно? Разве не каждый любит свой родной дом больше других?

─ Не каждый. Я, например, не считаю Кастерли Рок источником благодати. Хотя бы потому, что именно там на свет появился такой поганец, как я.

Дени наклонилась к Джораху и сказала тихо: ─ Леди Арианна заслужила расположение Его величества именно своим острым языком, поэтому теперь старается поддерживать мнение о себе.

─ Вы передадите мой подарок принцу, ваша милость? ─ спросил Джорах у Дейенерис тоже вполголоса.

─ Он чудесен, Дункан очень обрадуется. Но будет лучше, если ты сам отдашь ему — приходи завтра после полудня, сир.

После второй перемены блюд из-за занавесей у северной стены зала раздались звуки мандолины.

─ Я приготовил небольшой сюрприз для моей драгоценной супруги, ─ сказал Тирион, салютуя Дейенерис кубком. ─ Предполагается, что сюрприз будет приподнесен в день грядущего праздника. Но жизнь научила меня, что лучше сюрпризов только хорошо подготовленный сюрприз. Думаю, никто не станет возражать, если мы послушаем новое сочинение певца, который прославился в лучших домах Вольных Городов, а теперь прибыл и к нашему двору? Если нам понравится, он будет выступать на пире после турнира.

─ О, музыка! ─ леди Арианна захлопала в ладоши.

─ Вы не возражаете, моя дорогая? ─ спросил Тирион у Дени.

─ Конечно, нет, ваше величество. Не томите вашего певца за занавесями, пусть выходит к нам.

Тирион кивнул распорядителю, и к ним вышел высокий юноша, одетый на восточный манер. В его белокурые волосы были вплетены ветки лавра, а половина лица густо намазана золотой пастой — когда он поворачивался к зрителям этой стороной, им казалось, что поет золотая статуя.

В руках он держал мандолину и наигрывал на ней тихую мелодию.

─ Как ваше имя, юноша, и что вы нам исполните? ─ спросила Дейенерис, улыбаясь.

─ Меня зовут Валериан, о, прекраснейшая из прекраснейших королев. Если мне будет позволено, я спою вам песнь о несчастной любви бедного межевого рыцаря к чудесной фее.

─ Обычно феи сами соблазняют странствующих рыцарей, так что налицо свежий взгляд, ─ одобрительно захохотал Тирион.

─ Не смущайте поэта, ваше величество, ─ сказала Дени с упреком и снова повернулась к певцу: ─ С удовольствием послушаем.

Тот поклонился и ударил по струнам, которые зазвучали теперь громче. В его песне действительно рассказывалось о прекрасной серебряноволосой фее, которую случайно увидел рыцарь и влюбился без памяти.

Когда певец закончил и поклонился, дамы разразились похвалами и аплодисментами. Леди Арианна тут же потребовала исполнить и другую песню, чтобы героиня непременно была черноволосой.

Тирион подошел к Джораху и поманил его в сторону.

─ Голос приятный, ─ сказал он, ─ а стихи по большей части дурные.

─ Я не разбираюсь в поэзии, ваше величество, ─ ответил Джорах. ─ В юности я читал только сказки и легенды, а песни на Медвежьем острове поют по большей части такие, что не подходят для ушей королевы.

Тирион ухмыльнулся:

─ Тем лучше. Пойдем-ка со мной, сир, поговорим.

Они вышли в узкий боковой коридор, и Тирион пошел впереди, слегка переваливаясь на своих коротких ножках. Джорах невольно вспомнил, как шел когда-то за ним точно также, не зная, куда он его ведет, и только догадываясь о намерениях хитрого карлика.

Через пару минут они свернули и оказались в большом кабинете, скорее походящем на библиотеку, так много книг было на полках, столах и даже на полу. В широкое окно ярко светила луна, но Тирион все равно приказал зажечь побольше света.

─ Ты знаешь, Мормонт, ─ его величество предпочел не ходить слишком долго вокруг да около, ─ о чем лорд-командующий Джон Сноу написал мне в том письме, что ты привез?

Джорах кивнул:

─ Лорд-командующий написал и запечатал его при мне, ваше величество.

─ Грейджои строят новый флот! Неведомый побери этого неугомонного одноглазого колдуна!

─ Они делают это в тайне, в укромных заводях, ваше величество. И пока до большого флота там далеко.

─ Однако это дело времени. У меня теперь нет драконов, чтобы послать их и сжечь эти корабли. Если у Эурона будет один корабль чуть больше рыбацкой лодки, я захвачу его и казню за нарушение договора. Если у него будет десять кораблей, то это будет означать небольшую, но все-таки войну, а если двадцать пять — переговоры. Переговоры с Эуроном Грейджоем!

Тирион снял с большой головы корону, значительно меньше той, что была на нем во время приема в тронном зале, и положил ее на стол.

─ Эта штука мешает мне думать, ─ объяснил он Мормонту. ─ Иди-ка сюда, сир. У меня есть карта Северных областей, сделанная лучшим картографом Староместа. Можешь указать точно, где ваши люди видели строящиеся корабли?

Джорах подошел к столу и посмотрел на развернутую там карту. Она действительно была хороша — рука картографа не дрожала, когда он наносил на пергамент извилистые очертания Железных Островов. В море рядом с островами был нарисован гигантский кракен. Мормонт без труда нашел и родной Медвежий остров...

─ Карта очень красива, ваше величество, ─ сказал он, ─ вот здесь не хватает небольшого изгиба береговой линии, а здесь упущена россыпь мелких необитаемых островков. Но это несущественные упущения. Вот в этой бухте видели строителей. Лес берут в Темнолесье силой или воровством. А по пути сюда, на Медвежьем, мне рассказали, что уже видели большой корабль и в море, правда, без вымпелов и флагов, так что...

─ Надо было сжечь этого Грейджоя, так же как и его братца, ─ воскликнул Тирион в гневе. ─ Пусть бы Теон Перевертыш тихо сидел на Пайке и зализывал свои раны.

На это Мормонту нечего было возразить.

Тирион в волнении расхаживал по кабинету, напевая себе под нос давешнюю песню про влюбленного рыцаря: «Нет мне сна без улыбки твоей, белоснежный локон свой завей».

─ Скажу тебе еще одну вещь сир, ─ наконец произнес он, остановившись. ─ Железных людей невозможно отвадить от моря и пиратства навсегда. Это как пытаться раз и навсегда искоренить рабство в наших восточных колониях. Какое-то время все идет как и задумано, а потом приезжает посланник и докладывает о новых тайных невольничьих рынках.

─ Капля точит камень...

─ Это верно. Эти капли — это мои слезы, Мормонт! Тебе-то хорошо говорить — ты прекрасно устроился и даже ловко избежал необходимости присягать мне. Я хорошо помню, как ты сказал однажды, что твой меч будет служить карлику, только если пропорет его кишки.

Джорах тоже помнил это. А еще цепи, надетые им на будущего короля и выбитый зуб. По сути, Ночной Дозор стал его спасением.

─ Ничего, ─Тирион подошел к столику с закусками и налил вина в два серебряных кубка. ─ Давай выпьем, Мормонт, за старые простые времена. Выпьем и больше не будем о них вспоминать.

Джорах взял бокал:

─ Вы великодушный человек, ваше величество, ─ сказал он.

─ Да. Я мягкосердечный дурак, это меня и губит.

АПД.

Глава 3.

Когда Джорах вернулся в "Зеленый Петух", он не нашел Колченога ни в питейном зале, ни в комнатушке, которую они занимали. Была уже глубокая ночь, и он, мысленно обругав гуляку грязными словами, скинул плащ, сапоги, отстегнул меч и плюхнулся на постель, не раздеваясь. В голове у него шумело от выпитого вина и от странного чувства, что он... согрешил.

Когда-то, узнав от толстого ученика мейстера, что отец перед смертью наказал ему надеть черное, он обрадовался, как дитя. Тогда он вернулся в свиту Дейенерис в качестве едва прощенного бывшего советника. Бывшего первого рыцаря и бывшего военачальника. Его мнения выслушивали, но когда дело доходило до принятия решений, он чувствовал, что его слово не весит почти ничего по сравнению со словом Тириона Ланнистера или даже Бурого Бена. В какой-то момент он понял, что Дейенерис не может забыть боли, которую испытала, узнав о его предательстве. Иногда, в редкие моменты, когда она смотрела на него, он словно читал в её взгляде недоумение: ты здесь? зачем ты здесь? что ты делаешь рядом со мной?

Поэтому решение, которое принял за него покойный отец — такое простое, такое очевидное — показалось ему счастьем.

Он пришел тогда к Дейенерис, рассказал ей о последней воле отца и попросил разрешения надеть черное.

Королева склонила голову, задумавшись.

— Скажи мне, сир Джорах, что ты делаешь это не потому, что я снова выхожу замуж и ты не хочешь служить моему супругу?

Он ответил не сразу:

— В один из дней, когда я, изгнанный, тащился по степи один, и только ворон кружился надо мной в небе, ожидая трапезы, я поклялся, ваше величество, что если когда-нибудь боги вернут меня на ваши пути, я никогда больше не солгу вам. Клятвы в наши дни почти ничего не стоят, но эту я не намерен нарушать.

— Что ж, — ответила Дени, и по ее лицу было заметно, что она взволнована, — спасибо тебе за это. Вступай в Дозор, если ты этого хочешь, и найди там если не счастье, то хотя бы покой.

Дейенерис поднялась со своего места, а Джорах, наоборот, опустился на колено перед своей королевой. Она ласково погладила его по щеке.

— Благословляю тебя, мой первый рыцарь. Надеюсь, ты не сгинешь в этой войне и когда-нибудь, спустя годы, мы встретимся вновь как старые друзья.

Теперь эти годы прошли. Дейенерис действительно встретила его как старого друга...

Он вспомнил, какой красивой она была сегодня: царственная и ласковая одновременно, нежная и сильная. Наверное, кому-то женщина вроде леди Арианны показалась бы куда привлекательнее: ее темные глубокие глаза смотрели с вызовом на всех, включая короля. Сила Дейенерис не так бросалась в глаза, ее огонь словно был скрыт в хрустальном сосуде, но за прошедшие годы она стала еще прекраснее...

Джорах долго ворочался в постели, потом поднялся и отрыл небольшое окошко, в которое тут же полился ночной ветер.

Утром, едва он спустился вниз, чтобы потребовать у хозяина завтрак, его едва не сбил с ног пропавший Тумус.

— Где это ты был всю ночь? — спросил Джорах.

Колченог вытаращил глаза:

— А ты? Уж мы тебя ждали-ждали...

— Ты не проспался? — Джорах начал сердиться. — Я всю ночь провел в нашей комнате!

— А вот оно что! — Колченог взял Джораха под локоть и повел за самый лучший столик в питейном зале. — Да ты, брат, проспал все самое интересное! Та-то комната уже и не наша вовсе, там и мешков наших нет, как же ты не заметил? Как ты давеча ушел в Красный Замок, подходит ко мне Лорин Сетто, по прозвищу Черная Жердь, это значит хозяин местный, кланяется чуть ли не до земли и говорит, что мол освободились хорошие комнаты на втором этаже, лучшие комнаты на постоялом дворе, поэтому из уважения к высоким гостям, — тут Колченог даже рыгнул от удовольствия, — он нижайше просит нас переехать и жить сколько пожелаем. Не иначе как приметил, что ты в Красный Замок ходишь как к себе домой!

Мормонт поморщился.

— Не мели ерунды. Мало ли кто и зачем ходит в Красный Замок. Хотя даже если и так, нам до переживаний и местных сплетен нет ни какого дела. Вот сейчас позавтракаем и... опять в Красный Замок. И ты со мной пойдешь.

— Да? — обрадовался Тумус, — к императору?

— Да нет, — Мормонт подозвал трактирщика и попросил завтрак, долго выбирал между яичницей и колбасой из требухи, и только когда Колченог весь покрылся потом от любопытства, закончил: — В королевские темницы, новобранцев отбирать.

Королевские темницы — огромный подземный лабиринт со множеством переходов и уровней. Только те, кто посвятит их изучению много месяцев или даже лет, как лорд Варис, не к ночи будь помянут, сможет самостоятельно пройти по ним и не заблудиться. Или вот старина Освит — тюремщик. Он прослужил в королевской тюрьме почти всю жизнь, и время от времени забывает покормить заключенных нижних уровней, потому что пропускает нужный проход.

Слава семерым, совсем глубоко вниз братья Дозора не стали спускаться — ограничились теми, кто был приговорен к наказанию за преступления попроще.
Парочка воришек, приговоренная к торговой казни, с радостью предпочла черные одежды нещадному битью плетьми на площади. Сразу пятеро грабителей, промышлявших в Речных землях и доставленных для королевского суда, едва не бегом готовы были бежать к Стене, все как один - крепкие краснолицые ребята, даже похожие друг на друга, словно братья. Но Мормонт, внимательно посмотрев в их грубые лица, словно вырезанные из твердого дерева, покачал головой отрицательно.

— Ты чего это? — возмущался Тумус. — Смотри какие силачи, это тебе не мальцы какие.

— Вот в том и дело. Мало насобирать новичков, нужно их еще довести до Стены. А этих мы, пожалуй, даже в цепях не довезем всей шайкой.

В конце концов, решили взять двух ребят помоложе, и в самом деле оказавшихся кровными братьями.

Браконьеры, убийцы по неосторожности, конокрады, пираты, несколько осужденных за хулу на императора и распускание лживых слухов.

Но далеко не все с радостью встречали братьев — многие надеялись на пересмотр дела.

— Тут у меня две партии, — обстоятельно рассказывал Освит. — Те, кого осудил суд Императора, надеются, что справедливость восторжествует, если объявить себя выходцами из Эссоса и подать прошение Императрице. И наоборот, даже матерые ублюдки, привезенные с востока на кораблях специально для суда королевы Дейенерис, считают, что возьмись за них Император, их чистота засияет как плащи Белой Гвардии.

Мормонт с Колченогом потратили почти весь день на осмотр камер и выбор новых кандидатов в братья. Тем, кого решали взять и кто давал свое согласие, Колченог рисовал крест на запястье черной тушью. Потом, когда они купят телеги и лошадей, а так же получат в королевских кладовых обещанные императором подарки для Дозора, Освит выведет помеченных на белый свет и раскует в присутствии королевского поверенного.

— А если он сотрется? — со страхом спросил Колченога светлоглазый тощий паренек, приговоренный к смерти за то, что обесчестил жену иностранного купца.

— Уж ты постарайся его сохранить, если хочешь сохранить голову, — ответил ему Колченог, но все-таки проложил на протянутой тонкой руке дополнительный слой туши поверх первого.

— Зуб даю, — сказал он Мормонту, когда они вышли из камеры, — что эта купчиха сама его обесчестила, а когда муж их застал, свалила все на бедолагу.

В одной из самых темных камер в углу сидели «буйные», прикованные к стене цепями. Мормонт подносил факел к лицу каждого, но большинство из них потеряли не только человеческий облик, но и рассудок. Только один ответил на вопрос об имени. «Меня з-зовут С-станис, Станис,» — пробормотал он, заикаясь.
Мормонт не удивился имени: в честь погибшего короля часто называли своих детей рыбаки в Штормовых землях, да и на Севере это имя теперь использовали не реже Эддарда и Рикарда.

— Этот совсем двинутый, — сказал Освит, — схватили его за проповедь какой-то ереси, но толком не разобрались, против Пресветлого Рглора его ересь или против Семерых. Поэтому тут сидит уже год.

— А ты что скажешь, — спросил Мормонт узника, — за что тебя посадили в цепи?

— Я Станнис Сиворт, милорд, — ответил тот уже тверже, и стало заметно, что он молод, едва ли старше семнадцати, — я не еретик, это ошибка.

Освит пнул его ногой:
— Тут у меня все так говорят, кого ни спроси.

— Простите, милорд, но я верю в С-семерых, к-как мой отец, а мой с-старший брат верил в Огненного бога, и их память для меня свята...

— Он говорит вполне разумно, вовсе не как помешанный, — встрял Колченог.

— Сиворт? Ты сын лукового рыцаря?

— Да, милорд.

Мормонт скривился:

— Называй меня братом Джорахом, если думаешь вступить в Дозор.

— Милорд, я с радостью бы вступил в славные ряды Ночного Дозора, но мне никак нельзя этого сделать.

— Это почему?

Узник с трудом поднял тонкую руку и сделал знак, чтобы Мормонт наклонился ниже. Тот повиновался, вглядываясь в большие темные глаза со слипшимися ресницами.

— У меня есть цель! Я должен встретиться с императором и поговорить с ним. Здесь я могу убедить кого-то из дознавателей на допросе... император рядом... если я отправлюсь на север — все погибло!

— Говорю же, чокнутый он, — проворчал Освит, который прекрасно все слышал.
Мормонт выпрямился, морщась от тюремного смрада.

— Знаешь что, — сказал он тюремщику, — вот тебе звезда, раскуй его сейчас, напои. И дай мне поговорить с ним толком где-то, где не так воняет.

Освит осклабился и начал торговаться, но Мормонт тоже уперся и никак не прибавлял ни гроша. За ихпереругиванием внимательно следил не только Сиворт, о судьбе которого, собственно, и шел торг, но и Колченог, который даже подпрыгивал на своих кривых ногах от любопытства. Когда он понял, что Мормонт готов уйти, так и не выслушав историю узника, он не выдержал и завопил:

— Я, я дам тебе грош сверху, старина Освит!

Грош нашелся у него, завязанный в поясе. Мормонт посмотрел на него с подозрением, но ничего не сказал.

Спустя полчаса освобожденный от цепей Сиворт рассказывал Мормонту и Колченогу о своей жизни, сидя в маленькой, относительно чистой камере, которую Освит держал для заключенных, готовых заплатить за условия получше.

— Я плавал в море вместе с отцом, когда был совсем маленьким, потом уж началась война, в которой погибли мои старшие братья, и бедная моя мать поседела от горя и дрожала как осиновый лист всякий раз, как кто-то упоминал о кораблях, море и плаваниях. Король Станнис даровал нашей семье маленький замок, но мне очень хотелось все-таки стать моряком, как отец. Я оставил мать и замок на младшего брата Стефана, а сам отправился в Старомест, чтобы изучать там астрономию, навигацию и лоцию.

При дневном свете, было заметнее, что Станнис Сиворт молод и даже хорош собой, несмотря на время, проведенное в темнице. Он был не слишком высок, но достаточно жилист и силен. Его черные волосы свалялись от грязи, но было заметно, что они вьются. Но всего привлекательнее были его большие теплые ореховые глаза. Правда, на взгляд Мормонта, в этих глазах отражалось слишком много надежды и одержимости.

— Разве мейстеры плавают в море?

— Нет, но я и не хотел с-становиться мейстером. Оказалось, что у меня твердая рука, и я решил сделаться картографом. Учителя хвалили меня, п-пока я н-не н-нашел ту рукопись.

— Что за рукопись?

Сиворт сначала замялся:

— П-простите, милорд, но я скажу об этом только императору, — но тут же спохватился: — Но, постойте, не думайте, что я лгу! Это очень старая рукопись, рассказывающая о находке, которую один железнорожденный выловил в море у острова Одинокий Свет. Тогда ей не придали значения, но теперь, после открытия блаженного Танкреда...

Было видно, что его разрывает между желанием поделиться своим секретом и опасениями сказать слишком много не тому человеку.

— П-простите, милорд, — еще раз добавил он, совсем отчаявшись.

— Ладно, — Мормонт вздохнул. — Брат Тумус, дай-ка сюда свою тушь, проверим юного лорда Сиворта.

Недоумевающий Колченог протянул Мормотну баночку с тушью и кисть, которой он рисовал кресты на руках будущих дозорных.

— Если ты картограф, значит сможешь нарисовать карту?

— Да, смогу, милорд, только мне бы бумаги...

Бумаги были только те, на которых Тумус отмечал палочками количество новобранцев, чтобы потом рассчитать необходимые припасы для дороги.

— Тут мало места, — сказал Мормонт, разглаживая лист грубой ладонью, — но ты нарисуй небольшую карту. К примеру, залив Пылающей Воды и мыс Водяного Дракона.

— Да, хорошо, милорд.

Сиворт принялся за работу, через пару минут увлекшись ею, так что высунул кончик языка от усердия. Колченог следил за ним, затаив дыхание.

Мормонт отошел к узкому окну, забранному густой решеткой. Карту этого места Джорах знал лучше остальных, кроме того, он видел её только вчера. Мальчик же не видел никаких карт уже давно, и около года провел в узилище. «Но если справится, — решил Мормонт, — вытащу его отсюда». Задумавшись у окна, он снова вспомнил вчерашний вечер, разговор с императором и Дейенерис в платье пепельного цвета... Её взгляд вчера то и дело останавливался на нём, но теперь от него было тепло, словно прежние времена все-таки вернулись...

— Уйух, — восхищенно ахнул брат Тумус, а юный лорд Сиворт сказал голосом, звенящим от счастья:

— Готово, милорд.

Мормонт подошел и вгляделся в черные линии, нарисованные на грязном клочке бумаги посреди отметок Тумуса, и одобрительно хмыкнул. Кое-где рука мальчика все-таки дрогнула, но береговая линия была очень точной, едва ли не лучше той, что на вчерашней императорской карте.

— Вот тут только какие-то кляксы, — сказал Колченог, ткнув в россыпь мелких точек.

Сиворт шумно вздохнул и открыл рот, чтобы возразить, но Джорах сказал за него:

— Это не кляксы. Это мелкие необитаемые островки к югу от Медвежьего.

Он свернул нарисованную карту и крикнул тюремщику:

— Освит, этого мы заберем прямо сейчас!

— Но я не могу всту... — начал возражать Сиворт, но тут Колченог быстро выхватил у него кисть, вымазанную в туши и провел по его руке крест накрест.